Сокровища Валькирии. Книга 1 - Страница 103

103

Теряясь в догадках, Иван Сергеевич чувствовал двойственность своего положения. С одной стороны, ему хотелось, чтобы ночью произошло такое, от чего шведы вообще побоятся соваться в горы даже на вертолётах, и одновременно он опасался всевозможных приключений. Следовало срочно искать Мамонта. Иначе невозможно выработать концепцию существования фирмы «Валькирия» и её действий в летний сезон. А вдвоём бы они придумали, как руководить и как искать сокровища…

Спать с референтом они решили по очереди, чтобы на всякий случай охранять вертолёт. По старшинству Иван Сергеевич взял себе время до двух ночи — всё равно сразу не уснёшь, а шведу оставил сладкие предутренние часы. В вертолёте так пахло перегаром, что референт открыл дверь и форточку, но не уснул, потому что в кабину набилась прорва комарья. Иван же Сергеевич с пистолетом в кармане бродил по взлётной полосе и слушал аплодисменты шведа, шлёпающего насекомых. К двенадцати он задраил все отверстия в вертолёте и, кажется, уснул: в конце концов, перегар был для него более естественным явлением.

В половине второго ночи из вертолёта выбрался пилот. Он ничего не понимал, кроме одного слова — воды! Пришлось проводить его к речке. Несчастный напился, прилегши на камни, искупал голову и посвежел.

— Ты где, брат, надрался-то? — спросил Иван Сергеевич.

— На берегу, — виновато признался пилот. — Ничего не понимаю… Как это я? Мне теперь труба!..

— С кем пил-то, помнишь?

— Помню… Как во сне! — Он сделал страшные глаза. — Два мужика с удочками сидели… Мне сразу не по себе стало. У них лица зеленоватые…

— Алкоголики, значит! — усмехнулся Иван Сергеевич.

— В том-то и дело — не алкоголики, — его поколачивал озноб — то ли с похмелья, то ли от страха. — Я спросил: откуда, мужики?.. Только не думайте, что я — того… Они говорят: с Квазара. Я говорю: это что, деревня такая? А они: нет, планета, такая же, как Земля. Думал, пошутили… Один наливает в стакан из фляжки и подаёт. На, говорит, землянин, выпей нашей… Что со мной произошло? Я же почти не пью! А на полётах, так!.. Тут взял и одним махом! А водка или что там… такая приятная, вкусная!.. Они тут же и растаяли. Я же — в умат! С одного стакана!

— Ты больше никому не рассказывай, — попросил Иван Сергеевич.

— Почему? — изумился он. — Тогда выйдет — рядовая пьянка! А тут…

— Тебя как психа упекут! Ну кто тебе поверит.

— Конечно, не поверят… Перегар как от водки или от «Ройяла». Отлетал. Мне шведов ни за что не простят. Как самого лучшего иностранцам дали, а я…

Он уже не стал ему рассказывать про убытки, которые понесут шведы в связи с аварией дельтаплана: чего доброго, свихнётся окончательно и утром машину поднять не сможет. Иван Сергеевич успокоил его, как мог, пообещал замолвить слово перед командиром эскадрильи и отправил спать.

До конца смены оставалось минут десять, и он уже прогуливался возле вертолёта, когда увидел в небе большую оранжевую звезду. Испуская туманный след в виде шлейфа, она вдруг стала расти на глазах и стремительно приближаться к вертолёту. Иван Сергеевич прижался к дюралевому боку и замер. Неопознанный летающий объект в форме усечённого эллипса промчался, казалось, над лопастями машины и резко взвинтил в небо…

Он тоже решил никому об этом не рассказывать.

А в остальном ночь прошла спокойно, и на заре пилот прогрел двигатели и взмыл над землёй. Референт сел с ним рядом, в кресло бортмеханика, надел наушники и стал вести переговоры на русском языке. Затем пилот перенастроил ему радиостанцию, и в эфир полетела шведская речь…

На аэродроме их уже ждали обеспокоенные охранники и Варберг.

Не смущаясь Ивана Сергеевича, шведы заговорили по-своему, причём обсуждали что-то бурно и, кажется, даже заспорили. Ивану Сергеевичу надоело гадать: он понимал лишь одно знакомое, часто повторяемое слово «рашен».

— Ну вот что, господа! — рявкнул он. — Прошу соблюдать этикет!

Шведы наперебой стали объяснять, что это у них от волнения и что они говорят о возникшей проблеме.

Дельтаплан раздобыли в Перми — перекупили у какого-то предпринимателя, послали за ним вертолёт — теперь уже другой, с новым пилотом. Кроме того, в качестве компенсации морального ущерба решили преподнести старику альпинистский костюм, горные лыжи, ящик с набором импортных продуктов, приготовленных к раздаче бедствующему населению, и сто крон деньгами. Иван Сергеевич тщательно осмотрел подарки и пришёл к выводу, что всё, пожалуй, кроме крон, подобрано так, чтобы вызвать неудовольствие старика. Ясно, что он никогда не наденет этого яркого, как огородное пугало, костюма, что тяжёлые пластмассовые лыжи ему не утащить, да и вряд ли станет есть безвкусную, вымороженную тушёнку, варёные сосиски в банках, повидло в брикетах, джемы, пить тоник и жевать резинку. У практичного человека, живущего в природной среде, ненужные и бесполезные вещи обычно вызывают раздражение. Но шведам вся эта яркая, мирового качества продукция в блестящей упаковке казалась верхом эстетики, технологии, а значит, и цивилизованности. Иван Сергеевич не стал их переубеждать и подарки одобрил.

Первую ночь в шведском особняке он ложился в постель без обязательного стакана тёплого молока и потому, наверное, долго не мог уснуть, и долго не просыпался, потому что Августа впервые не принесла ему чашку кофе.

Утром они снова взяли курс на северо-восток, туда, где был один из крупнейших «перекрёстков Путей» на Урале и куда неудержимо вела и тянула древняя память самых разных людей. Августа сидела в заложниках с пользой для дела: ей удалось вытянуть у старика, что Мамонт, по всей вероятности, сошёл с ума и какую-либо информацию о нём может знать участковый в посёлке Гадья. Иван Сергеевич не поверил ушам своим — если врач-психиатр здесь становится сумасшедшим, значит, что-то не так! Он мог с какой-нибудь целью сыграть болезнь, притвориться блаженным, но чтобы у Мамонта «крыша поехала» — такого не могло быть!

103