Сокровища Валькирии. Книга 1 - Страница 102

102

Спорить с ним было бесполезно. Ко всему прочему, неизвестно, сколько там было на реке таких гонористых и ещё подвыпивших. Мог возникнуть серьёзный скандал. Референт уже всеми силами старался погасить конфликт — с первого дня настраивать против себя население не входило ни в какие расчёты. Вдвоём с Иваном Сергеевичем кое-как уговорили Августу остаться на пасеке ровно на сутки. Личная секретарша плакала и грозилась уехать из России. Потом референт отвёл её в сторону, долго убеждал — похоже, заставлял шпионить за стариком — и уговорил-таки: от службы Августа отказаться не могла.

Эта неприятность испортила все планы Ивана Сергеевича. Он думал расспросить хозяина пасеки о Мамонте и теперь не знал, как подступиться. Старик требовал, чтобы они летели за дельтапланом немедленно, однако, когда увидел невменяемого пилота, махнул рукой — люди, посчитал он, приехали дурные, непутёвые, бесполезные. Пилота перенесли в вертолёт и больше не отходили от него. Старик позволил Августе находиться пока среди своих и оставил у себя лишь её сумочку. Референт сел за вертолётную радиостанцию, но поскольку не знал ни позывных, ни частот, бесполезно вращал ручку настройки.

Спустя пару часов, когда старик вроде бы успокоился, Иван Сергеевич отправился на пасеку.

— Ты уж нас прости, дед, — простецки начал он. — Оплошали…

— Дед… — Он зыркнул из-под мохнатых бровей. — Сам ты дед!

— Простите, — исправился Иван Сергеевич — старик не терпел панибратства. — Как вас хоть зовут-то?

— Пётр Григорьевич Солдатов, — отчеканил старик.

— Ну а меня — Иван Сергеевич Афанасьев, — он выждал паузу — старик перебирал в пустом улье рамки — готовился посадить рой. — Я ведь по делу к тебе, Пётр Григорьевич.

Тот не удостоил его даже взглядом.

— Друга своего ищу, Александра Алексеевича Русинова… Не заезжал к вам? Высокий, с бородой, на «уазике»?

Старик принёс дымарь, зажёг берестинки, бросил на дно и стал подкладывать щепочки.

— Не знаю… Летом тут вашего брата много и ходит и ездит. Не знаю. Каждого не запомнишь.

— Да он не каждый, — заметил Иван Сергеевич. — Интересный мужик, образованный, рыбалку любит. Его раз увидишь — надолго запомнишь.

— Рыбаков вон на каждой речке, пьют да гуляют…

— Это точно! — засмеялся Иван Сергеевич. — Наш пилот часа на два отошёл — и спиннинг потерял…

— Сталина на вас нет, вот что! — отрезал старик. — Избаловался народ. Одни водку жрут, другие панствуют, летают — хозяева, мать вашу! На чужую полосу сели — довольные!..

— Тут я с тобой согласен, — подыграл Иван Сергеевич и поправился: — С вами, простите… Так не появлялся тут мой дружок?

— Говорю же — не знаю! — стал сердиться старик. — Может, и заезжал… Я без внимания… А что, потерялся он, что ли?

— Потерялся, — соврал Иван Сергеевич. — Уехал — ни слуху ни духу.

— У нас много народу теряется, — раздувая дымарь, проговорил старик. — Теряется, гибнет… А сейчас моду взяли — с ума сходят.

— Как это — с ума сходят?

— Да так и сходят… Дураками делаются! Один в прошлом году сначала потерялся, потом сдурел, — спокойно рассказывал он. — Говорят, недавно поймали, в Москву отправили. Шерстью оброс — зверь зверем. Всю милицию искусал, когда ловили. А нынче, слыхать, ещё один трехнулся, так тоже поймали.

Старик понёс улей в леваду — Иван Сергеевич поплёлся за ним. Установив на колышек новую колодку, он спустился в тёмный зев омшаника и вынес роёвню. Иван Сергеевич решил зайти с другой стороны:

— Пётр Григорьевич, а где тут у вас Кошгара?

— Кошгара?.. — Он подумал и развязал марлю на роёвне. — Это где-то там, за Уралом.

— А я слыхал, в вашем районе есть. То ли гора так называется, то ли место.

Мамонт должен был разыскать её. И если она существует в природе — обязательно побывать там. Но, спрашивая о Кошгаре, Иван Сергеевич опасался, как бы это не стало достоянием чужих ушей. Августа-то останется и начнёт выспрашивать, о чём разговор был, а старик ляпнет… Поэтому он попытался завуалировать свой вопрос:

— Значит, за Уралом. Спасибо, слетаем за Урал. Нам на вертолёте-то недолго махнуть.

Старик достал из роёвни ветвь с большим клубком окоченевших и едва шевелящихся пчёл, стряхнул их в улей и накрыл положком.

— Так ты друга своего ищешь или Кошгару? — вдруг поймал его старик.

— То и другое, — нашёлся Иван Сергеевич. — Думаю, вдруг пойдёт её искать?

Видимо, чтобы отвязаться от него, старик сдёрнул крышку с улья и стал сгонять пчёл дымарём. Иван Сергеевич, прикрывая лысую голову руками, отступил.

К заходу солнца пилот ещё был не в состоянии управлять, хотя уже приходил в себя и, изредка поднимая голову, обводил всех диковатым, удивлённым взглядом. В сумерках к вертолёту пришёл старик.

— Вы как хотите, мне спать пора. Женщину вашу я в дом забираю!

Августа вцепилась в Ивана Сергеевича:

— Ваня, спаси меня!

— Нужно идти, — сказал ой, — Да тебе там и удобнее будет, чем в вертолёте.

— Не хочу! — зашептала она в ухо. — Хочу остаться с тобой.

— Не бойся, не трону, — заверил старик. — Но по-другому не могу. Вы ночью взлетите, и я с носом останусь. Вас ведь, иностранцев, хрен найдёшь! Вы все на одно лицо.

Иван Сергеевич проводил Августу в избу старика, поцеловал на прощание и подался к вертолёту. Он предчувствовал, что эта ночь просто так не пройдёт. Кому-то было выгодно оставить вертолёт на пасеке до утра, и самые разные соображения путались у Ивана Сергеевича в голове, потому что невозможно было установить логику поведения злоумышленников. То ли это резвятся не предупреждённые шефом люди Савельева, то ли кто-то готовится захватить вертолёт, то ли уж, в самом деле, попался такой пилот, который помнит дисциплину до первой рюмки.

102