Сокровища Валькирии. Книга 1 - Страница 122

122

Эх, был бы жив Лев Николаевич! Упасть бы ему в ноги, чтобы научил!

А соль, между прочим, до сих пор несут на реку Ганг. И Соколов-Авега, оказавшийся здесь с экспедицией Пилицина, возможно, искал не только золото, чтобы покупать паровозы в Швеции. (Опять Швеция!) Но и соль эту искал. Когда же нашёл — она-то и решила судьбу экспедиции. Третий Интернационал что-то знал об этом! Зачем Троцкий собирал легионы, чтобы послать в Индию? Ну почему они все рвутся в Индию? Всю свою историю? Третий рейх тоже что-то знал…

Погоди, а как же им удалось провезти через полстраны партийную казну вместе с Борманом? Ладно, гой Николай Васильевич Колчак, скорее всего, сам сдал царское золото, когда пытался Великим Северным путём пройти к Петрограду. Но кому и как удалось тайно от всего мира заполучить сокровища третьего рейха, притащить и спрятать на Урале вместе с партийным лидером фашистов? Без участия властных структур либо какого-то высокого представителя власти тут не обошлось. Сталин отпадает, потому что был под полным контролем Берии, — оба они самые обыкновенные дети Третьего Интернационала. Тогда кто же тот всемогущий, переправивший из побеждённой Германии несколько вагонов ценностей вместе с военным преступником? И вместе с ними привезли «Янтарную комнату»…

Гадать бессмысленно, если каждый раз упираешься в незримую стену, если истина растворена в воде, как алмазы. Но попробуй найди их, если не можешь пощупать руками!..

И тут на глаза Русинову попала каповая доска с наставлением. Она всё время была на виду, и он привык к ней; тут же вчитался в текст, как следует очищать росы-каналы. Спустить воду на нивы, а потом убрать камни и грязь… Он знал почти наизусть, что написано, однако никогда не задумывался серьёзно, кем написано! Утомлённое, взъерошенное сознание уже повсюду искало символический смысл, а тут на стене висит возможный ключ. Необходимо найти тему разговора с Любовью Николаевной, которая бы не вызвала в ней никакого подозрения.

Дождавшись, когда она заглянет к нему в комнату и позовёт на ужин, Русинов показал на доску и спросил, кто автор этого наставления. Варга огладила ладонью выжженный текст, будто читая его пальцами.

— Это букварь, — объяснила она. — Подарили, когда ослепла. Училась читать руками…

На глянцевой, отполированной каповой доске буквы действительно можно было ощущать пальцами. Но уж слишком замысловатым и мудрёным был текст!

— Научились?

— Научилась, да читать нечего, — сокрушённо сказала она. — Нет таких книг…

— Откуда же это наставление? — возвращая её к началу разговора, с настойчивостью спросил Русинов. — На Талмуд не похоже…

— Не знаю, — уклончиво проговорила Любовь Николаевна. — Скорее всего, арабский источник… Пойдём ужинать?

«В самом деле, что я пристал к старухе? — усмехнулся он про себя. — Всё кругом — пустота… И нечего искать, нечего дёргаться. Предупреждала Ольга — не задавай вопросов!»

Потом он сам щупал доску руками, пытался «читать» — и прочитывал! Действительно, какой-то букварь…

«Не ищите камней на дне росы и не поднимайте [оных], ибо камни [сии] легки в воде и неподъёмны на поверхности [её], а [следовательно], повлекут [вас] на дно с головой…»

Да это же о нём! Он ищет камни на дне росы! Ныряет в воду и пытается поднять, а камни в воде легки и неподъемны на поверхности. И влекут на дно с головой…

Не ищите камней на дне росы!

«Дабы очистить росы, затворите [их], а воду пустите на нивы. И обнажатся камни и прочие [нечистые] наносы… И будет труд [ваш] тяжёл, но благодарен…»

Это звучало как наставление по очистке собственного сознания от «камней» и «нечистых наносов». Очищение духа и разума, избавление от сути изгоя!.. Не может быть, чтобы эту доску умышленно повесили в его комнату. Да и висит тут она давным-давно! Нет, это букварь для очищения, некое постоянное напоминание о чистоте «рос»… Роса — это не оросительный канал! В переводе с древне-арийского — «сияющий, лучезарный»!

Чтобы быть сияющим, носящим свет — спустите накопившуюся в вас грязную воду, и обнажатся камни! Иначе не увидеть этих камней в мутной воде, а нырять и доставать их — напрасный труд…

Пусть обнажатся камни! И тяжёлый труд возблагодарится светом.

Если это напоминание для гоев, то нечто подобное этой доске должно быть и в доме Ольги. В тот же вечер он пошёл к участковому, однако его, как всегда, встретила мать, Надежда Васильевна, не пустила дальше крыльца и с сожалением, не ожидая вопроса, сказала, что Оля ещё не приехала и никаких вестей не присылала…

Пришлось уйти, как всегда, несолоно хлебавши. Он вернулся к Любови Николаевне и вдруг обнаружил, что каповой доски на стене нет. Осталось лишь тёмное пятно, точно повторяющее конфигурацию…

В эту ночь он первый раз заснул после пещер, но очень чутко, насторожённо. И проснулся оттого, что почувствовал: кто-то находится в комнате! Первой мыслью было — Ольга! Но, открыв глаза, увидел склонившегося над ним мужчину.

— Виталий? — спросил он.

— Тихо! — Вошедший приставил пистолет к виску. — Вставай без шума. Одевайся, пошли со мной.

Это был не Раздрогин, а совершенно незнакомый человек. Так ещё с Русиновым здесь не обращались…

— Кто ты? — спросил он.

— Все вопросы потом, — прошептал незнакомец, не убирая пистолета. — Собирайся быстро.

Русинов оделся. По крайней мере, это уже какое-то событие в том затишье, в той пустоте, вынесенной из пещеры… Хозяйка всё время запирала дверь на внутренний замок, однако незваный гость открыл его, вырезав круг стекла в нижнем глазке, — это Русинов отметил на ходу: после посещения Раздрогина всё оставалось целым…

122