Сокровища Валькирии. Книга 1 - Страница 117

117

— У тебя водки случайно нету? Выпить хочу, а не дают…

— Есть, купил для вида, — признался Иван Сергеевич. — Даже шампанское есть!

— Так давай, чего молчишь! — что-то вроде радости промелькнуло в его лице. — Пока Варги нет…

— А кто такой Варга?

— Не кто такой, а кто такая, — поправил Мамонт. — Старушка моя, Любовь Николаевна…

— Странная фамилия, — Иван Сергеевич достал из рюкзака бутылки и булку хлеба. Надо было отвлечь его малозначащим разговором.

— Это не фамилия, — Мамонт поставил на стол два стакана. — Это титул. Кто носит соль — Авега, кто ходит под землю — Варга…

Иван Сергеевич налил водки по четверти стакана, однако Мамонт взял бутылку, долил по полному.

— Ты сопьёшься, брат, — заметил Иван Сергеевич.

— Но я же хоть и изгой, да не половинкин сын, — пробурчал Мамонт.

— Ну что, пьём за сокровища? — спросил Иван Сергеевич, поднимая стакан.

— Пошли они, эти сокровища, — мотнул он головой. — Давай за встречу, что ли…

Мамонт пожадничал, отпить смог лишь половину стакана, и то с мучением — вталкивал, вгонял в себя горькую, солоноватую водку. Потом, как алкоголик, отщипнул хлеба, занюхал, но есть не стал.

— И водка не лезет, — прокомментировал он. — Ничего теперь не лезет… И так пусто на душе! Вроде и сердце не бьётся. Слушаю — не слышу. А в голове — пожар… Эх, Ваня!

— Значит, «сокровища Вар-Вар» всё-таки существуют? — осторожно спросил Иван Сергеевич.

Он подумал, глядя в стол, снова помотал головой:

— Нет, меня обманули… Или я сам себя обманул, не знаю, не могу разобраться. Подвели к дверям, открыли — ещё верил, надеялся, а как ступил за порог и пошёл по залам — всё и пропало. И вера, и надежда, и… Нет, только, пожалуй, любовь и осталась. Да и она вот исчезла…

Он сделал глоток из стакана, поморщился, отдышался. Иван Сергеевич терпеливо молчал.

— Как мальчишку меня обманули… Я ведь слово дал, отказался от всего! От своих гипотез, от убеждений… Теперь уехать должен отсюда навсегда, чтобы не раздражать гоев.

— А кто это — гои? — спросил Иван Сергеевич, чтобы поддержать разговор.

— Все, кто не изгои, — вздохнул Мамонт. — Гумилёв их назвал пассионариями. Это когда они его наказали, чтоб не говорил лишнего. Видел мою старушку? Вот она и есть… Я ей по гроб обязан! Уговорила, чтобы оставили меня здесь до двадцать девятого августа.

— Почему именно до двадцать девятого?

— Ты что, забыл? — вытаращился на него Мамонт. — Инга же Чурбанова приедет! Ей восемнадцать исполняется.

— О да! — воскликнул Иван Сергеевич и умолк: навязчивый этот возглас прочно утверждался в мозгу и на языке.

— Хотя, возможно, и это напрасно, — сник Мамонт. — Ну приедет, встретится, а дальше? В эту пещеру я больше не ходок. Там мне делать нечего… А если ещё Ольга не найдётся, застрелюсь к чёртовой матери. Я же больной стал, Иван. Эх, меня Авега предупреждал! Не ходи, не разрушай мечту!.. Нет, попёрся, дурак! А там одно золото.

— Неужели одно золото?

— Ну, не одно!.. Камни там, алмазы в воде лежат… Да что толку?

— Что же ты, Саня, искал тогда столько лет? — усмехнулся Иван Сергеевич. — Сокровища есть сокровища. Хоть хазарские, хоть «Вар-Вар».

Мамонт аж подскочил — психика была неустойчивой, нервы шалили…

— Нет уж, Иван Сергеевич! Ты глухой, старый пень! Послушай, как звучит — со-кровища! Слышишь? Самое сокровенное!.. Да неужели это только золото?.. Не верю! — грохнул кулаком по столешнице и как бы сам испугался грохота. — Ну да, я подозревал… Но до самого конца чувствовал: что-то ещё должно быть, кроме золота! Ну, что-то такое!.. Понимаешь? Какое-то другое богатство! Откровение, что ли. Ценности для разума! Со-кровище!

— Ты и сам не знал, что ищешь, — определил Иван Сергеевич. — Потому и сказать не можешь.

— Да, Вань, скорее всего, так и есть, — согласился он и залпом домучил стакан с водкой. — Знаешь, я в юности часто влюблялся с первого взгляда. Раз триста. Увижу — и наповал, а подойти робею. Потом хожу, ищу… И однажды, представляешь, нашёл! Второй раз встретил!.. И подумал: а чего это я в неё тогда втрескался? Что в ней особенного-то? Да ничего. Вся любовь вмиг и пропала…

— Вот у нас с тобой и мужской разговор начинается, — похвалил Иван Сергеевич. — Гусарский, про баб…

— Но у меня факты есть, Вань! — шёпотом воскликнул Мамонт, пропустив реплику мимо ушей. — Там в одном зале отдельно лежат сокровища Ивана Грозного. Ну, помнишь свою «Опричнину»?..

— Неужели они там? — Ивана Сергеевича отчего-то пробрал озноб.

— Да там, где им ещё быть, — отмахнулся Мамонт. — Не в этом дело. Кучи золотых изделий, кожаные мешки с яхонтами, изумрудами… И знаешь, чего там не хватает? Самого главного!

— Чего?

— Библиотеки! — нервно засмеялся Мамонт. — А это было главным сокровищем Ивана! Вопрос — где она? Почему не вместе с золотом?

— Библиотека может быть и в другом месте, — предположил Иван Сергеевич. — Золото — к золоту. Книги — к книгам.

— Правильно! Но где они, книги?

Иван Сергеевич не ответил на риторический вопрос. Новость о сокровищах Ивана Грозного вышибла на какое-то время из контекста разговора. Слишком близко ещё была «Опричнина»…

— Ёлки-палки, — тихо изумился он после паузы. — Вот она где оказалась… Казна опричнины, возможное могущество Руси, сверхимперия…

— Там, Иван, на самом-то деле есть чему подивиться, — проговорил задумчиво Мамонт. — Только вот книг — нет…

— Ну чему, например?

— Что — чему?

— Подивиться-то чему?

117